В огненном плену - Страница 95

Я стою и глупо глазею перед собой, потом понимаю, что мой единственный шанс покинуть эту комнату, не рискуя себя выдать, уходит. Когда я выбегаю из двери, Риодан уже снова превращается в человека, так же быстро, как стал зверем.

В голого мужчину. Я закрываю глаза.

Ну, бóльшую часть пути.

Глава 29

Мы те, кто мы есть, как бы далеко мы ни зашли.

Мак

Мы успеваем пройти половину коридора. Я наступаю ему на пятки, размышляя о том, как Риодан умудряется так быстро превращаться в зверя и обратно, в то время как Бэрронсу требуется целая минута, а то и две, для завершения трансформации. Затем я начинаю думать о том, что именно Риодан собирается делать без одежды и не удастся ли мне побывать в его личных комнатах. Я тут же начинаю это предвкушать, и тут мои волосы внезапно взлетают в воздух от резкого порыва ветра.

Мне знаком этот порыв ветра.

Это Дэни проносится мимо меня в стоп-кадре.

Риодан тоже его узнаёт. У нее хватило наглости ворваться сюда, а ведь она знала, что он поблизости.

Мы тут же разворачиваемся и следуем за ней (я гораздо медленнее; меня начинает раздражать моя медлительность по сравнению с остальными), и я едва успеваю вовремя убраться с дороги, чтобы меня не расплющил очень большой, очень голый мужчина.

Обратно в кабинет я проскальзываю за секунду до того, как дверь с шипением закрывается.

А в кабинете словно беснуется армия полтергейстов. Ящики вылетают из стола, бумаги фейерверком рассыпаются в воздухе. Я изумленно отмечаю, что тело Лора уже исчезло. Мне известно, что они исчезают после смерти, просто я не знала, как быстро это происходит. Рассыпаются, как вампиры в «Баффи», которую я никогда в жизни не смотрела, пока несколько месяцев назад меня не заклинило на сериалах о паранормальном, словно я могла почерпнуть из них что-то полезное. Я хмурюсь. Но тело Бэрронса не исчезало так быстро в Фейри, в тот день, когда мы с Риоданом его убили. Хотя и тут нечему удивляться — в Фейри все идет не так, как должно бы.

— Если ты ищешь договор, — говорит Риодан, — то я держу его там, где ты никогда его не найдешь. Верни мне Дэни, и я его разорву.

Джейда материализуется в центре кабинета, холодная и отстраненная, как всегда. На бедре у нее ножны с длинным изогнутым ножом, на поясе спереди висит кобура с «Глоком», на плече ремень автомата, который она убрала за спину, грудь перекрещивают ленты с патронами. Выглядит она яростной, дикой, потрясающей.

Раньше Дэни была покрыта синяками от «стоп-кадрирования». Похоже, Джейда сумела справиться с проблемой. Движения ее гладкого длинноногого тела намекают на то, что ее вторым именем должно быть «Грация». В черных кожаных штанах, армейских сапогах, черной безрукавке, с длинными рыжими волосами, которые она собрала на макушке в конский хвост, Джейда напоминает мне Анджелину Джоли в фильме «Лара Крофт, Расхитительница Гробниц», и лицо у нее фарфоровое, безупречное, красивое, сильное, ледяное. Помимо тонкого пояса из серебристых звеньев, единственным украшением ей служит серебряно-золотой браслет. Я смотрю на него пристально, пытаясь вспомнить, где я раньше видела это украшение. Или очень похожее на него.

Взгляд Джейды скользит по обнаженному телу Риодана вниз, и на ее скулах напрягаются желваки. Она резко вскидывает голову и старается смотреть только ему в лицо.

Я прижимаюсь спиной к стене и изучаю ее, радуясь, что она больше не делает стоп-кадр. Если они опять превратятся в тасманийских дьяволов, то с легкостью меня раздавят.

У меня обрывается сердце. Джейда действительно Дэни.

Сомнений у меня не остается. Теперь в лице этой женщины я вижу подростка. В ее костной структуре, в том, как она себя подает, в огненных волосах, которые ей наверняка приходится усмирять выпрямителем каждый раз, когда она моется или попадает под дождь (а это значит, что с выпрямителем для волос она не расстается, учитывая то, как часто в этом городе дождит).

Поверить не могу, что раньше я этого не замечала.

Хотя нет, могу. У меня не просто не было причин предполагать, что за пару недель Дэни сумеет вырасти на четыре-пять лет; дело еще и в том, что период от четырнадцати до девятнадцати-двадцати способен на невероятные метаморфозы. Гадкие утята становятся лебедями, а лебеди порой теряют свою юную прелесть и превращаются в уток. От четырнадцати до двадцати происходит максимум изменений, мужчины и женщины становятся завешенными — ментально, эмоционально, физически.

Я прижимаю руку к груди, словно это как-то поможет успокоить боль в моем сердце.

Это сделала я.

Это я загнала Дэни в портал, где она потеряла все эти годы, где ей пришлось пережить нечто такое, что заставило временное расщепление личности стать постоянным, похоронив Дэни примерно так же, как Книга хотела бы похоронить меня.

Я должна все исправить. К несчастью, Джейда хочет только одного: запереть меня вместе с Круусом.

— Той, что подписала этот договор, больше не существует, и выполнять его некому. — Взгляд Джейды снова непроизвольно опускается по телу Риодана, и ее лицо напрягается.

Я ее понимаю. Тело у него невероятное, мощное, идеальное. Теперь я вижу его родственное сходство с Бэрронсом. Черт возьми. Риодан не просто возбужден, — да, я смотрю на него и не собираюсь этого стыдиться, потому что сами попытайтесь не смотреть на шикарного обнаженного мужчину, стоящего перед вами, когда вам двадцать три, вы совершенно здоровы и полны агрессии, которую очень хочется выпустить. Мне кажется, мужчины не осознаю́т, что женщины считают их половые óрганы красивыми. Не все. Но некоторым представителям сильного пола достается подарок от матери Природы, идеальной длины и толщины, покрытый красивой бархатистой кожей оливкового цвета с карамельным розовым оттенком, отчего он напоминает сочный леденец, а поскольку Риодан недавно либо воском, либо лазером, либо бритвой…