В огненном плену - Страница 98

— Я даю тебе выбор. Убей меня.

— «Выбор» по определению предполагает как минимум два возможных направления действия.

— Я не договорил. Или поцелуй меня. Но сделай одно из двух. Прежде чем я сделаю то или другое с тобой.

Джейда отвечает долгим взглядом, затем медленно, осознанно прижимается всем телом к его обнаженному торсу, черной кожей одежды к теплой коже мужчины, мягкими, женственными изгибами к твердой, мускулистой, покрытой шрамами груди.

Риодан не шевелит ни единым мускулом, он просто стоит.

Джейда облизывает губы и запрокидывает голову так, чтобы ее рот оказался совсем рядом с его, а я в своем углу превращаюсь в клубок дрожащих нервов, потому что она всего лишь стоит вот так и смотрит на его губы, а он неотрывно смотрит на нее, и я думаю: черт, комната сейчас взорвется, а потом думаю, черт, это же Дэни и Риодан. Но это не так.

Это две катастрофические силы природы, умные, упрямые и сильные, превратившие свои зубы в клинки и привыкшие жить на острие клинка всю свою жизнь. За время моего пребывания в Дублине я кое-что узнала о мире и о себе. На огромном пастбище жизни встречаются лишь четыре типа существ: овцы, как любила называть их Дэни; пастухи, пытающиеся направлять овец и удерживать их в отаре на нужном пути; пастушьи собаки, которые перегоняют овец с поля на поле и не дают им отбиться от стада, а также сражаются с хищниками, что приходят убивать и пировать; и волки, дикие, сильные, со своими собственными законами.

Я знаю, кто я. Я пастушья собака. Если у меня закончится еда и я застряну на горé с отарой, я умру с голоду прежде, чем примусь за овец. Врожденное это свойство или приобретенное, мне неизвестно. Да это и не важно. Я защищаю отару. До последнего вздоха.

Риодан волк. Если от этого будет зависеть его выживание, он сожрет всю отару.

Дэни тоже пастушья собака.

Джейда — волк.

В этой комнате стоят два волка, со сложным прошлым и туманным будущим, их губы разделяет лишь вздох, и я не знаю, поцелуются они или убьют друг друга. Возможно, и то, и другое.

Затем Джейда приподнимается и обхватывает ладонью затылок Риодана, притягивая его голову вперед и вниз.

И прижимается губами к его губам.

Риодан остается неподвижен, совершенно как камень.

Как и я. Ох ты ж ни фига себе.

Она целует его, приоткрыв губы, медленно и сексуально, едва касаясь его губ языком, предлагая чудеса, которые потрясут его мир, но ничего не давая. Поцелуй откровенный, соблазнительный, теплый, приглашающий и… опасный. Даже я чувствую взрывную эротическую энергию, которая таится за этим легким, как перышко, прикосновением. Джейда делает все, чтобы Риодан это почувствовал, она дает пощечину тем, что может ему предложить — но не предлагает. Я сама так раньше целовала мужчин.

Это вызов. Она говорит: «Ты думаешь, что сможешь со мной справиться? О, милый, докажи».

И все же Риодан не двигается. Просто стоит, позволяет Джейде целовать его и никак не отвечает.

Она бормочет ему в губы:

— Ты никогда меня не убьешь.

А затем Джейда обнимает Риодана за шею, притягивает его к себе, прижимается так, что между их телами не остается промежутка. Она медленно поворачивает лицо так, чтобы прижаться щекой к его щеке, кладет подбородок ему на плечо. Запускает пальцы в его густые короткие волосы.

Руки Риодана движутся к ее талии, останавливаются. Падают.

Так они и стоят, почти обнявшись, но не обнимаясь. Прижатые друг к другу. Глядящие в разные стороны.

Близко, но в миллионах миль друг от друга.

Это один из самых неуловимо-эротичных моментов, которые я когда-либо видела.

Джейда закрывает глаза, и на долю секунды мышцы ее красивого лица расслабляются. Если бы мне нужно было подобрать определение для этого момента, я бы сказала, что она греется. Как кошка, нежащаяся на солнце в морозный зимний день. Наслаждается моментом, которого очень давно ждала. И я думаю: вспоминала ли она Риодана, когда, затерявшись в Фейри, пять с половиной лет сражалась с неведомыми демонами? Слышала ли его голос в своей голове в самые темные времена? Находила ли силу в жестокой правде, в которую он тыкал ее носом? И чувствует ли, прикасаясь к нему, то же, что чувствую я, прижимаясь к Бэрронсу, — словно она пришла домой?

— Я все, что осталось тебе от Дэни, — тихо произносит Джейда. — Будь очень осторожен со мной, Риодан. Я больше не маленькая девочка. Я могу вывернуть тебя наизнанку. Обыграть так, как ты обыгрываешь остальной мир. Ты больше не уникален. Я стала равной тебе, во всем.

Затем она отталкивает его и шагает мимо с грацией длинноногой газели, плавно скользит ладонью по датчику и выходит за дверь. Пусть Риодан считает, что Джейда ничего не чувствует, но в том, как она движется, горит чистейший огонь. Она сексуальна, уверена в себе, сильна. Я сама пробовала так двигаться. Это приятно.

Я перевожу взгляд с Риодана на дверь и обратно, отчаянно желая остаться и в то же время зная, что делать. Сегодня я увидела больше, чем может переварить мой мозг.

Риодан опускает темноволосую голову и стоит все так же, не двигаясь.

Когда я выскальзываю за дверь, за миг до того, как она закроется, я слышу, как он бормочет:

— О да, Дэни. Выросла. Я всегда знал, что так будет.

Глава 30

Когда почувствуешь мой жар, загляни мне в глаза — именно там таятся демоны.

Мак

Джейда уходит на обычной скорости — Дэни раньше называла это черепашьим шагом, — и я следую за ней до подножия лестницы, пытаясь решить, кого же, в моем призрачном состоянии, я буду преследовать дальше.